Золотые костры - Страница 77

— Пожалуй, я не воспользуюсь вашим любезным предложением. В конце концов, нанятые вами шпики должны отрабатывать деньги.

— Как знаете. Не буду вас предупреждать о том, что теперь, когда вы в курсе ситуации, Орден будет расценивать вашу помощь беглецу иначе, чем прежде.

— Вы только что это сделали.

Он довольно улыбнулся и махнул рукой.

— Всего доброго, господин ван Нормайенн. Оп! Задержитесь буквально еще на одну секунду. Быть может, уже есть новости.

В руках посыльного было письмо. Маркетте разорвал конверт, быстро прочитал несколько строк.

— Ну вот, господин ван Нормайенн. Дело сделано. Не волнуйтесь. Все живы и здоровы. Желаете изменить решение и остаться со мной?

— Да.

— Превосходно. Лейтенант, позаботьтесь о лошади для стража.

Особняк — массивное каменное здание — больше походил на крепость. Во дворе оказалось много людей — наемники, милиция, законники. Человек у дверей пропустил нас только после того, как увидел письмо.

— Пройдете только вы, — сказал он Маркетте.

— Это страж. Думаю, его милость не будет против.

Охранник подумал, кивнул и пропустил нас.

— Это не дом Ордена.

— Верно. Он принадлежит благородному жителю. Но сейчас тут важный гость. Герцог Рихард фон Заберг. Собственно говоря, идем мы к нему.

Меня удивило имя. Чего я не ожидал, так это встретить в приграничном городе правителя этой страны. Сие могло означать очень многое. Как хорошее, так и плохое. Все зависит от того, насколько его милость любит своих детей, отданных на обучение в Братство. Или насколько желает избавиться от его опеки.

Герцог Удальна встречал нас в парадном зале с высоким потолком. Все стены были увешаны оружием и щитами, пламя горело сразу в трех каминах, но его милость все равно сидел в накинутом на плечи собольем плаще. Он был уже немолод, пухлощек, с редкими седеющими волосами и глазами уставшего от жизни человека. Эдакий неуклюжий толстячок, которому отчего-то было суждено править целой страной.

Чуть поодаль стояла Гертруда, положившая руку на плечо Эрика. Увидев меня, тот заулыбался, впрочем, улыбка его угасла, когда он перевел взгляд на законника. Последним человеком в зале оказался господин в неприметной одежде, неподвижно стоявший возле портьеры. Тот самый, с которым я столкнулся в Чергии и который присутствовал на встрече у кардинала ди Травинно.

— Ваша милость, — поклонился Клаудио Маркетте, и я сделал то же самое. — Вы оказываете мне честь своим приглашением.

— А вы — законники и вы — стражи, оказали бы мне честь, если бы лезли в мою страну исключительно по делу. — Голос у него был высокий и слабый. — Я уже высказал госпоже фон Рюдигер свое недовольство. Кроме ваших дел существуют еще государственные, и я не обязан улаживать ваши конфликты. Постойте! Не надо слов. Сейчас я говорю. Мои люди нашли госпожу фон Рюдигер и мальчика. Вот они.

— И Орден будет бесконечно благодарен вам за помощь.

— Я не оказываю помощи Ордену. И стражам. Что бы вы там о себе ни возомнили. Единственный, кто может приказывать мне, это Господь и его наместник на земле.

Маркетте прищурился, быстро сообразив, откуда дует ветер:

— И что же сказал Папа?

Герцог вяло указал на незнакомца:

— Это полномочный представитель кардинала ди Травинно. Думаю, вы знаете такого.

— С его помощью Церковь контролирует Братство.

— И вас тоже, если мне не изменяет память. — Толстяк поманил пальцем человека.

Тот подошел, вручил его милости свернутый в трубку пергамент и вновь шагнул назад.

— Здесь прямой приказ его святейшества. Если коротко — то из него следует то, что мальчика увезете отнюдь не вы.

— Они не могут…

Герцог фыркнул:

— Необдуманно говорить, чего не может Церковь! Даже глупо! Вы не имеете прав на ребенка.

— Но, ваша милость! — Маркетте с трудом сохранял спокойствие, и на его щеках появились красные пятна. — Он учится в Ордене!

— А мои дети, к моему недовольству, учатся в Братстве! Но я смею надеяться, что, как отец, имею право распоряжаться их жизнями хотя бы до их совершеннолетия. Вы забрали ребенка без разрешения родителей. Так?

За ответом он повернулся к незнакомцу, и тот кивнул, вновь не сказав ни слова.

— Никаких официально оформленных бумаг, заверенных бургомистром и нотариусом, как это принято правилами, установленными триста лет назад во всем цивилизованном мире. Это означает, что вам он не принадлежит, раз не имеется официального разрешения родителей.

— Мы его добудем.

— О, не трудитесь. Этот господин… черт, все время забываю ваше имя. Он уже позаботился об этом. — Герцог поднял со стола широкий лист бумаги, показал его и стал тыкать в него толстым, как сарделька, пальцем. — Подпись бургомистра Пулу с печатью, подпись главного нотариуса Пулу с печатью, подпись отца мальчика и, наконец, заверяющая печать каноника, главы капитула епископального суда. Попрошу заметить — ее подделать, в отличие от остальных, невозможно. По этому документу отец просит Братство взять его сына под свою опеку. Что и неудивительно, раз вы забрали ребенка без его согласия и надлежащим образом не оформили бумаги.

— Но он уже учился в Ордене.

— Меня это не касается. Я всего лишь слежу за выполнением закона. Надеюсь, вы не желаете его ослушаться?

— Не желаю, — процедил законник. — Но Братство силой уводит ребенка.

— Я всегда хотел быть стражем! — звонко сказал Эрик. — Меня никто не принуждал сбегать!

— Ну, вот и здесь все понятно. Возьмите буллу, покажете ее в Ордене. Если вы недовольны решением — можете оспорить его у кардинала ди Травинно. А до этих пор мальчик остается под опекой госпожи фон Рюдигер и под моей защитой.