Золотые костры - Страница 89

Двое бородатых купцов из Кантонских земель — в широкополых островерхих шляпах, длинных зеленых сюртуках и широких штанах в полоску, заправленных в сапоги. Эти сторонились всех, сидели, наклонившись друг к дружке, и что-то обсуждали, гудя, точно шмели.

Тощий паломник в плаще пилигрима, на котором был пришит неаккуратный крест, прислонив посох к стене и не поднимая глаз от чашки с водой, макал в нее черствую хлебную горбушку.

Благородная дама — молодая, привлекательная, белокожая особа с ярко-синими глазами, читала молитвенник. Двое ее охранников — совершенно одинаковые уроженцы Прогансу, сидели над картой, пытаясь понять, через сколько дней они доберутся до дома госпожи. Третий телохранитель ушел наверх, таща с собой седельные сумки.

Еще здесь торчала фермерская семья, приехавшая в «город» на праздник — большая, глазеющая на странников так, словно они были какими-то хагжитами или волшебными выходцами из Темнолесья. Возле стойки, выточенной из светлого дуба, восседал высокий господин. Я не видел его лица, зато прекрасно рассмотрел два длинных кинжала за широким потертым поясом и тяжелую шпагу. Этот мог быть кем угодно: солдатом, наемником, мастером фехтования или же просто опытным путешественником, считающим, что в дороге оружие лишним не бывает.

Я с тоской вздохнул. Если в ближайшие несколько часов буран не уляжется, меня ждет крайне скучный и бестолковый день.

— Первая звезда! — возмутился Львенок, бросая карты. — Ее сам дьявол не увидит на небе, когда такая метель! Ходить нам голодными или опять грызть какие-нибудь бобы. Убью за кусок мяса с кровью.

Пугало радостно осклабилось и выложило шестерку, заставив Проповедника застонать от отчаяния:

— Черт бы тебя побрал!

— Надеюсь, что он тебя не слышит, — серьезно ответил Вильгельм. — Сегодня не твой день.

— Он каждый раз не мой, когда вы оба собираетесь за карточной игрой! Я был лучшим игроком в деревне.

— А Львенок лучший в нашем выпуске. Он проигрывал лишь Шуко.

— Потому что цыган мухлевал, — улыбнулся страж. — Кто-нибудь из вас идет на торжественную литургию в честь сочельника?

Пугало подняло руку.

— Серьезно? — удивился я.

Оно кивнуло.

— Людвиг, кого ты слушаешь? — Проповедник скинул карты, выходя из игры. — Оно ходит в церковь лишь для какой-нибудь темной каверзы. Уверен, на этот раз оно задумало сожрать все праздничные облатки.

— Эм… — Львенок из-за карт взглянул на одушевленного. — Язык твой враг твой, Проповедник.

— Он вечно подает кое-кому плохие идеи, — заметил я. — Теперь тебе придется идти в церковь и следить за ним.

— Как будто я смогу его остановить, Людвиг! Впрочем, я, в отличие от вас, безбожников, не собираюсь пропускать службу. Чего бы вам не оторвать задницы от стульев и не порадоваться светлому празднику?

— Успеется, — беспечно отмахнулся Вильгельм. — У нас в запасе еще и Рождество. Будет когда постоять в церкви.

— Я в такую непогоду носа из дома не высуну, — ответил я на укоряющий взгляд души священника.

— Вроде ты не из сахара — растаять не должен. Или заблудиться боишься? Так здесь это довольно сложно сделать: один постоялый двор, одна церковь и две параллельные улицы с четырьмя десятками домов. На юге речка, на востоке лес, на западе обрыв, на севере гора. Даже слепой и то не заплутает.

— И все же я отклоню твое любезное приглашение.

— Вам повезло, что поблизости нет инквизиции. Они бы точно заинтересовались вашим равнодушием. — Но, поняв, что несуществующими ругару нас не запугать, он, недовольно бурча об изнеженных грешниках, вместе с Пугалом отправился на улицу.

— Что тебя гнетет, старина? — Львенок не спеша собирал разбросанные по столу замасленные и потертые игральные карты.

Он больше не был похож на беспечного весельчака.

— Когда ты последний раз видел Кристину? — спросил я.

— Давно. Еще до того, как мы с тобой пересеклись на балу во время Ночи Ведьм.

— А другие стражи? Гера рассказывала мне о пропавших. Что ты об этом знаешь?

Львенок подумал:

— Насчет пропажи не знаю. А вот убийство случилось. В сентябре я был в Лисецке. Пришлось сотрудничать с Орденом в опознании тела. Имя тебе ничего не скажет. Он выпустился четыре года назад, проходил обучение у Петера. Прикончили средь бела дня. Два арбалетных болта — под ключицу и в правый бок. Забрали кинжал.

— Убийц нашли?

— Да. В тот же вечер. Местные кретины. Их отправили на дыбу, но толком ничего узнать не удалось. Нет имени заказчика, которому они передали клинок. Их четвертовали на глазах у всего города и постарались сделать так, чтобы весть разлетелась как можно дальше.

— Недостаточно далеко, раз я узнаю об этом только от тебя. Кинжал, разумеется, пропал?

— Да. Но слушай, возвращаясь к Кристине. Рано за нее волноваться. Вполне возможно, что она появится в Арденау, на собрании. Ты сам там будешь?

— Постараюсь.

В дверь постучали.

— К тебе? — спросил я.

Страж покачал головой:

— Я никого не жду. Входите!

Гостем оказался давешний студент в цветастом плаще.

— Господа, купите лютню, — предложил он, прежде чем мы успели выставить его за дверь.

Вильгельм протянул руку и взял из рук молодого человека инструмент. Неспешно осмотрел деку, корпус, тройную розетку уникальной работы, шейку.

— Составные ребра? Умно. Черное дерево, вишня, а это что?

— Палисандр, — ответил продавец.

— Кто мастер?

— Синьор Джузеппе Гуаданини из Пьеве-Санто-Стефано.